Итак, приступаем.
Анализируем поток сознания господина Ноймайера на тему классики русской литератуты романа в стихах Александра Сергеевича Пушкина "Евгений Онегин".
Очень символично, что на вопрос, почему вообще ему пришла в голову идея обратиться к святыне русской литературы, Ноймайер начинает с рассказа о балете Крэнко. У нас сразу возникает вопрос: о чём речь? О Пушкине или всем том, что произрастало потом как прилагательное к нему? На данный вопрос Ноймайер продолжает упорно отвечать, перечисляя все другие оперные (!) постановки "Евгения Онегина", которые произвели на него впечатление. У нас вопрос: он о чём? О Пушкине или о том, что с ним делали все, кому не лень?
Далее гений признаётся, что, не владея русским языком, обладает лишь опосредованным восприятием данного произведения. Спасибо за откровенность! НО - писать либретто всё равно желает сам: ну, поскольку, видимо, осознаёт свою гениальность и не заморачивается пониманием Пушкина. Не заморачивается он и соответствием музыки Ауэрбах своим представлениям: он ведёт с ней (музыкой) диалог и черпает из этого новые возможности хореографии. Ну что же, по изъятому уже из сети отрывку мы имели возможность наблюдать, как он это делает: музыка играет, а кордебалет танцует что-то с ней абсолютно не связанное. Интересная, конечно, находка. Из мира снов.
Татьяна стала основной героиней шедевра гения, поскольку, прочитав произведение несчётное количество раз, он, наконец, осознал, чо лишь её образ имеет развитие. Ну, конечно: Ленскому развиваться некогда, поскольку он быстренько убит. Ольге развиваться некогда, поскольку, погоревав об одном, вышла замуж за другого (а что - это не развитие?). Онегину развиваться некогда, поскольку он по определению Онегин (ну и что, что скучал, дерзил, убил, обалдел от убийства, скитался где-то, разочаровался в жизни окончательно и вдруг осознал, что влюблён без памяти - это всё для господина Ноймайера не развитие). А вот Татьяна - одно сплошное развитие, как понял это господин Нормайер.
Сначала она парит в мире "секон хенд" - вот так называет наш гений мир великих романов прошлого. А заодно и мир снов. Ну, как выдающемуся фрейдисту, Ноймайеру надлежало бы знать, что мир снов скорее первичен, чем вторичен. Но - ладно. Итак, из этого секонд хенда наша несчастная Татьяна переходит в мир своей "мужественной автономии". В чём же эта автономия заключается? Всё в том же знаменитом письмe к Онегину. И не согласиться с данным утверждением Ноймайера было бы никак невозможно, если бы маэстро не опроверг себя сам. Поскольку после долгих размышлений он пришёл к тому, что то, что она пишет Онегину диктуют ей опять же герои читаемых ею романов. Как то Джулия Вольмар из "Новой Элоизы" Руссо. Так что- таки? Достигла она "мужественной автономии" или продолжает пребывать в "секонд хенде"? Вот как-то всё же маэстро надо бы определиться. Я уж не говорю о том, что между письмом Татьяны и письмом Джулии, как и между моделями их поведения существует преогромная разница: Татьяна пишет письмо в начале отношений с Онегиным, а Джулия - в конце отношений с тайным возлюбленным. Татьяна отказывается от плотской любви с ним - в начале отказывется он - а у Джулии с ним всё было. Так в чём же вообще нашёл Ноймайер сходство? Да только в том, что Джулия призналась, как и Татьяна, что всегда его любила, а мужу не изменила. Ну и что? А сколько ещё миллиардов женщин так живут? И про каждую - роман? И про каждую - балет?
Но по Ноймайеру получается, что бедная Татьяна лишь инстинктивно осознаёт, что предназначение женщины её сословия - замужество.
Нет, ну вот вы мне ответьте - он что, над нами всеми издевается? Или над нами издеваются те менеджеры, которые приглашают ставить русскую классику хореографов, всерьёз такое озвучивающих? Вопрос риторический.
Потому что потом "живой классик" честно признаётся, что не понимает, зачем Онегин убивает Ленского...
Ну где ж ему понять, если поиски смысла жизни Онегиным расцениваются им, как признак слабости человеческого характера. Характер сильный и цельный, он по приходе в эту жизнь сразу знает, что смысл есть в крапании стишков, варении варенья и продолжении рода...
А также создании балетов по мотивам...
Ну а самое прекрасное в создании впечатления, что Ленский и создал музыку Леры Ауэрбах. Что-то мне это напоминает. Ну, например, Люьсена у Ратманского, который пишет музыку Десятникова.
И поэтому совершенно невозможно понять, как Ленский доходит до жизни такой, что его убивают на дуэли. Как, впрочем, непонято мэтру, что и сам Пушкин гибнет на дуэли, а за ним, добавим мы, и Лермонтов...
Зато он в восторге от раскрытой Пушкиным тайны, что Ольга вскоре выходит замуж. Да, конечно, если бырышни, по мнению Ноймайера, лишь интуитивно знали, что их предназначение - замужество и семья, то постичь сию метаморфозу не представляется возножным.
Ну а далее - всё смешалось во времени и в "доме Облонских".
Потому что почему-то возникают 20-е и 30-е годы послереволюционной России, перечеркнувшие своим соц. реализмом достижения авангарда начала прошлого века.
И всё бы было правильно, если бы не Пушкин и его "Евгений Онегин". К событиям данным отношения не имеющим ровным счётом никакого. Как и к балам нуворишей века 21, и к их костюмам. И к тому, как иностранные хореографы желают ставить на русской сцене великие произведения русской литературно-философской классики.
Очень интересно читать, что там у них, небожителей в головах происходит)))
Я в легком изумлении, пожалуй завтра на свежую голову перечитаю! Надо же, наговорил-то как много!
. Я очень любила Николая на сцене, правда не во всех ролях и он, конечно, выдающийся танцовщик. Но меня вся эта шумиха очень коробит, да и нелепостей в раздаваемых интервью хватает. Главное, чтобы это все было не во вред школе и детям. У меня очень неоднозначное отношение ко всему происходящему с НЦ последние годы, но балет для него дело жизни.
(вы ведь можете посмотреть на сайте?)