"Щелкунчик" в постановке Рудольфа Нуриева или украденное детство

Вот что может заставить человека превратить прекрасную, нежную, завораживающую Рождественскую сказку, полную трепетного ожидания чуда и радостных надежд, в ночной кошмар?
По-моему, полная неадекватность.
А что может заставлять других людей, живущих в Париже и в Вене, из года в год травмировать данным "щедевром" нежные детские души, а заодно и много повидавшие и и без того израненные жизнью души взрослых?
Ну, наверное, тоже неадекватность и приверженность к поискам боли там, где надо бы искать радость.
Тёмная от начала и до конца спектакля сцена. Невнятные хождения по ней толп народа - сначала на вечеринке у Штальбаумов, затем в снах Клары.
Мыши, и так животные отнюдь не вызывающие приятных ассоциаций, превращены в ещё более отвратительных и давящих на подсознание крыс. Клара, мельтешащая между крысами на сцене и вызывающая тошноту вместе с ними.
Дроссельмайер-педофил, превратившийся с какой-то дури в Принца.
Все родственники - от любящих родителей до тёток и дядек - не что иное, как отвратительные летучие мыши с головами даунов, добивающие детское подсознание.
Вместо Рождественского леса - поляна у кладбищенской стены ( ну да, конечно, надо же вовремя объяснить ребёнку, что в светлом будущем его ожидает гниение на кладбище).
А вдобавок ко всему, несчастная Клара не только побывала под Рождество в фильме ужасов, но и проспала весь свой Рождественский бал.
Жуткие механические человечки вместо парящих снежинок и золотые статуэтки вместо воздушных созданий в вальсе-апофеозе.
И даже сам Легри признался, что многие находят хореографию "великого" антимузыкальной. Но, оказывается, надо её просто очень хорошо станцевать - и тогда, быть может, она превратится в музыкальную (!).
Людмила Коновалова - выпускница МГАХ - и Владимир Шишов - выпускник Вагановки - очень старались станцевать, как надо. В результате каждый был так сосредоточен на собственном заумном тексте, что местами было просто непонятно, почему они на сцене пребывают вместе: куда уж тут до "легендарных балетных дуэтов".
Но самое, как принято выражаться на продвинутом языке сегодняшней молодёжи, "прикольное" заключается в том, что данное действо заявляется как по мотивам "Петипа-Иванова". Вот где, спрашивается, эти мотивы? Пара мотивчиков проглядывает из версии МТ Вайнонена - то, что Нуриев помнил со времени своего там пребывания: мальчишки-сорванцы, мешающие Кларе наслаждаться куклой, французское
па-де-труа... Но весь дух этой постановки, вся её дремучая темнота не имеют ничего общего с произведением русских хореографов.
Ах, Юрий Николаевич. Мы Вас обожаем.