Спасибо, дорогая Bani!
Обязательно переведём.
Исключительно интересно! Есть, о чём поговорить!

Да, интерсный, конечно, господин этот Начо Дуато.
Много перлов по данному интервью разбросано.

Вот нечего ему было менять за Малаховым в смысле работы труппы, так он логотипы и цвета на сайте поменял - а зачем этому Гос. балету какие-то там узнаваемые цвета и логотипы, как у всех приличных "компаний". Мы его теперь перекрасим под очердного директора-гастролёра! Да ещё и гордиться этим шибко будем.
"Лебeдиное" и "Онегина" теперь в Берлине под чутким руководством Дуато будут танцевать тяжело и с большим размахом - ну, конечно, в Михайловском ему бы Мессерер дал "размахнуться"!
Как он здесь конкретно работать будет, он, видимо ещё не решил, но по-другому, чем в Испании и России. Зато танцовщикам придётся привыкать к этому его ещё не решённому стилю работы.
28 из 88 танцовщиков, бывших в труппе при Малахове, из труппы ушли. Но Дуато не стремится заполнять их места - пусть другие потанцуют на износ, авось не получат травм и зритель всё же не останется без спектаклей. Ведь это на его - зрителя - деньги трудится господин Дуато, особо не спешащий укомплектовывать труппу.
Далее господин Дуато поведал миру, что последний сезон господина Малахова был хорошо распродан по причине того, что был последним. Ну что ж - посмотрим, как будет распродан его последний сезон.
Насчёт того, какой контакт у него с Малаховым, господин Дуато явно покривил душой, назвав его хорошим. По этому поводу можно посмотреть на нашем форуме интервью самого Малахова.
Vladimir Malakhov
А вот кассу он, судя по всему, собирается делать на открытии Малахова - неблагодарно покинувшей последнего Полине Семионовой, так рвущейся судя по недавно показанному фильму, под крыло нового директора.
Ну и, конечно, на Леониде Сарафанове и Олесе Новиковой. Зачем тогда вообще кого-то набирать - эти станцуют всё и так, как больше никто.
А вообще, танцовщики для Дуато что-то вроде мебели: он никого с собой не привёз, как не привёз ни мебели, ни одежды!
От Саши Вальц он видел, судя по всему, только "Весну священную" - ну конечно, весь в своём гениальном творчестве, не до других.
Но, правда, снизойдёт до Охада Нахарина (ну как же без него сегодня) и своего учителя Килиана. Вот только сдаётся мне, что не будет у Килиана желания выдвинуться в Гос. балет.
Печальная судьба ожидает и роскошного реконструированного знатоками Бурлакой и Медведевым "Щелкунчика" - последнего подарка Берлину, сделанного Малаховым. Уберёт его Дуато и осчастливит бюргеров своим шедевром под девизом "танцуют все" (как-будто до того танцевали там только избранные, а у Касаткиной и Василёва король с королевой уже давно отплясывают так, как Дуато и не снилось. Да и откуда снам тем взяться, когда он, как уже упоминалось, весь в своей гениальности погряз).
В заключении наших приключений "по Дуато" выразим ещё раз радость по поводу освобождения Михайловского от его личности и пожелаем Берлину успешно отойти от шока после утраты так любимого Малахова и получить удовольствие от опусов самогениального испанца.

P.S И ещё одно замечание:  когда мы разговаривали с Прельжокажем, который очень гордился тем, что его балеты идут в Берлине у Малахова, мы спросили маэстро, будет ли он сотрудничать с Дуато. Он тогда ответил, что время покажет.
В данном интервью Прельжокаж как-то даже и .... Angelin Preljocaj "And Then, One Thousand Years of Peace".

https://staatsballettberlin.wordpress.c … cho-duato/

Am 21. April 2017 hebt sich der Vorhang für die Premiere von „Duato | Shechter“ mit Nacho Duatos zweiter Kreation für das Staatsballett Berlin und der Einstudierung eines Werkes von Hofesh Shechter, der erstmals mit dem Staatsballett arbeitet. „Duato | Shechter“ ist ein Doppelabend, mit dem das Staatsballett Berlin seine ästhetischen Grenzen erweitert. Im Interview erzählt Nacho Duato, Intendant des Staatsballetts, wie er es schafft, in seinen Choreographien politisch zu werden. Wie macht er das?
Nun ja, Politik hat auch viel mit Leidenschaft und mit Gefühlen allgemein zu tun, oder? Man kann doch eigentlich alles in einen politischen Kontext bringen. Ich meine, sogar „Giselle“ ist ein politisches Ballett. Der Prinz darf seine Angebetete nicht heiraten, weil sie nicht seinem Stand angehörig ist. Oder „Schwanensee“ – auch total politisch. Aber natürlich werden diese Werke eigentlich nie politisiert, das stimmt. Das Publikum geht schließlich ins Ballett, um eine schöne Ballerina zu sehen oder einen Prinzen. Die Besucher wollen nicht das Programmheft aufschlagen und erst einmal die Deklaration der Menschenrechte lesen müssen. Speziell das konservative Publikum, das meistens mehr als 20 Euro für das Ticket bezahlt, möchte das nicht.
So ähnlich war das aber bei „Herrumbre“, Ihrer Choreographie über den terroristischen Bombenanschlag in Madrid, die das Staatsballett vor ungefähr einem Jahr aufführte. Damals verteilte Amnesty International im Anschluss an die Vorstellung eine Broschüre gegen Folter – eine Provokation nach einem schon nicht leicht zu verdauenden Stück, oder?
Ja, aber so sollte es sein! Für „Erde“, mein neues Stück, haben wir Greenpeace als Partner gewinnen können. Für mich ist das etwas sehr Besonderes. Normalerweise geht es beim Ballett um die Zusammenarbeit mit großen Stars oder wichtigen Geldgebern wie Mercedes Benz. Aber grade diese Verbindung zu Greenpeace finde ich unheimlich wichtig, in so einer Stadt wie Berlin, die so rau ist, so viele Probleme hat, in der so viele Nationalitäten auf kleinem Raum zusammenleben. Ich zumindest bin sehr stolz darauf und gespannt, inwiefern sich da noch Synergien ergeben.
Sie verzichten also lieber auf das Publikum, das solche Verbindungen und Querverweise zu anstrengend findet, und machen dafür Stücke, die Ihnen wirklich auf der Seele brennen?
Natürlich zieht „Schwanensee“ mehr Publikum an als zum Beispiel „Herrumbre“. Ich kann das auch verstehen. Wer geht nach einem harten Tag im Büro schon ins Theater, um solch ein ernstes und drastisches Stück zu sehen? Da kommt dann ein Publikum, das, so glaube ich, keine Angst vor Konfrontation hat. Es möchte selbst reflektieren dürfen, was es vorgesetzt bekommt, und nicht etwas sehen, das nichts mit der eigenen Realität zu tun hat. Dabei mag ich selber ja auch die großen Klassiker, habe sie choreographiert, „Dornröschen“ und „Nussknacker“ zum Beispiel. Aber meine eigene Arbeit fokussiert sich dann doch meist auf solche Themen, die mich selbst auch betreffen und berühren. Das Gute ist am Ende, dass wir auf kein Publikum verzichten müssen, weil es eben auch die anderen Werke zu sehen gibt. Ich möchte auf niemanden verzichten, sondern nur für alle etwas auf die Bühne bringen.
Und „Erde“, Ihre neue Choreographie, die am 21. April 2017 gemeinsam mit Hofesh Shechters „The Art of Not Looking Back“ zur Uraufführung gebracht wird, ist ein solches Stück, dessen Inhalt Sie betrifft und berührt?
Ja, genau. Es handelt von unserem Planeten, den wir, ohne Verantwortung zu übernehmen, einfach zerstören. Und wir werden unter den Folgen noch leiden – viel leiden. Die Choreographie hat aber insgesamt einen optimistischen Grundton, denn ich habe schon das Gefühl, dass die Menschheit langsam beginnt zu verstehen, was zu tun ist, um diese Zerstörung aufzuhalten. Naja, es gibt schon Länder, in denen Umweltschutz bis heute sträflich vernachlässigt und Folgen der Verschmutzung sogar verleugnet werden. Klar, grade jetzt unter dem neuen Präsidenten der USA gab es wieder einen Aufschwung solcher Meinungsmacher. Aber ich glaube, dass so etwas auch dazu führen kann, dass sich die Gegenseite – in diesem Fall die Seite pro Umweltschutz – noch gezielter formiert und dann endlich auch handelt. Ich denke, die Anzeichen sind so massiv, die kann doch keiner mehr übersehen.
Wie sind Shechters und Ihre Choreographie miteinander verbunden?
Nun, in beiden Stücken gibt es elektronische Musik. Hofesh Shechter hat für „The Art of Not Looking Back“ seine eigene Musik geschrieben, und ich habe Musiker beauftragt. Darunter zwei Komponisten Pedro Alcalde und Sergio Cabballero, vom berühmten Sónar Festival, und drei Musiker, die häufig als DJs arbeiten und die manche sicher kennen: Richie Hawtin legt regelmäßig im Berghain auf, Alva Noto ist ein berühmter deutscher Künstler, der schon öfter gemeinsam mit Mika Vainio, dem dritten im Bunde und bekannt für seine Minimal- und Ambiance-Werke, Projekte gemacht hat. Und die Kombination aus dieser klassischen und der elektronischen Musik ist wirklich richtig gut geworden.
Gibt es denn auch inhaltlich eine Verbindung zwischen den beiden Werken?
Nein, das nicht, aber Shechter und ich benutzen ein sehr ähnliches choreographisches Vokabular: stark, geerdet, seine Tänzerinnern sind barfuß, bei mir tragen sie Sneaker. Ich glaube, dass unsere Stücke sehr gut zusammen passen, sie ergänzen sich.
Das Interview führte Renske Steen

21 апреля 2017 занавес поднимется для премьеры "Дуато/Шехтер", в которой будет представлен второй балет, созданный Дуато для Гос. балета Берлина и постановка Хофеша Шехтера, который работал в своё время с Гос. балетом. "Дуато/Шехтер" представляет из себя вечер из двух произведений, благодаря которым Гос. балет Берлина расширяет границы своих эстетических возможностей. В интервью Начо Дуато, интендант Гос. балета,  рассказывает, как ему удаётся вносить политический подтекст в свои произведения. Как он это делает?

Ну, политика же имеет также много общего со страстью и с чувствами, не так ли? Собственно говоря, можно всё поставить в политический контекст. Я думаю, что даже "Жизель" представляет из себя политический балет. Принц(?) не может жениться на своей обожаемой, поскольку она не принадлежит к его сословию. Или "Лебединое озеро" - тоже абсолютно политическое. Но, конечно, правда и то, что эти произведения вообще-то никогда не политизируются. В конце концов, публика идёт на балет, чтобы посмотреть на красивую балерину или на Принца. Посетители не хотят открыть программку и в первую очередь прочитать декларацию о правах человека. В особеннности консервативная публика, которая в большинстве своём платит больше 20-ти евро за билет, этого не хотела бы..

Но нечто похожее было во время „Herrumbre“, Вашего балета о террористической бомбовой аттаке в Мадриде, который Гос. балет показывал приблизительно год назад. Тогда Эмнести Интернейшенал распространяла после спектакля брошюры против пыток - провокация после и так нелегко перевариваемого произведения, не так ли?

Да, но так и должно быть! Для "Земли", моего нового балета, нам удалось добиться партнёрства с Грин Писом. Для меня это представляет из себя нечто особенное. Обычно в балете имеет место сотрудничество с большими звёздами или важными меценатами, типа Мерседес Бенц. Но именно вот эту связь с Грин Пис я нахожу невероятно важной, в таком городе, как Берлин, который такой жёсткий, в котором так много проблем, в котором проживает столько людей различных национальностей на маленьком пространстве. Я, к примеру, очень горд этим и с нетерпением ожидаю, какие новые взаимные влияния тут ещё возникнут.

Т.е. Вы лучше откажетесь от публики, которая считает такие связи и ассоциации слишком утомительными, и будете создавать произведения, отражающие крик Вашей души?

Конечно, "Лебединое озеро" привлекает больше публики, чем, к примеру, „Herrumbre“. И я это могу понять. Кто пойдёт после тяжёлого рабочего дня в театр, чтобы смотреть такую тяжёлую, вызывающую вещь? Сюда приходит публика, которая, как я полагаю, не боится конфронтаций. Она хотела бы иметь право самостоятельно рефлектировать по поводу того, что ей представляют, а не смотреть на нечто, не имеющее ничего общего с собственной реальностью. При этом я и сам люблю большие классические спектакли, ставил их, например, "Спящую красавицу" и "Щелкунчика". Но моя собственная работа фокусируется всё же более на такие темы, которые касаются и волнуют меня самого. В конечном итоге хорошая новость состоит в том, что нам не придётся отказываться ни от какой публик,. поскольку можно смотреть и другие произведения. Я бы не хотел никого терять, я хотел бы лишь принести на сцену и другие произведения.

И "Земля", Ваша новая постановка, премьера которой состоится вместе с работой Хофеша Шехтера "Искусство не оборачиваться назад" („The Art of Not Looking Back“) 21-го апреля 2017 является именно тем произведением, содержание которого Вас касается и волнует?

Да, именно так. Речь идёт о нашей планете, которую мы просто безответственно разрушаем. И будем ещё страдать от последствий этого - много страдать. Но хореография в целом обладает оптимистичным основным настроением, поскольку у меня всё же существует ощущение, что человечество постепенно начинает понимать, что надо сделать, чтобы остановить это разрушение. Нет, конечно, всё ещё существуют страны, в которых до сегодняшнего дня защита окружающей среды преступно забыта и последствия загрязнение её даже отрицаются. Понятно, что как раз теперь, при новом президенте США подобные настроения вновь получили поддержку. Но я полагаю, что это может привести и к тому, что противная сторона - в данном случае это сторонники охраны окружающей среды - ещё целенаправленнее сформируются и начнут в конце концов действовать.

Как связаны между собой постановка Шехтера и Ваша?

В обеих постановках присутствует электронная музыка. Хофеш Шехтер написал для "Искусства не оглядываться назад" собственную музыку, а я заказал музыку у музыкантов. Среди них двое композиторов: Педро Алкалде и Серджио Кабалльеро со знаменитого фестиваля Sónar и трое музыкантов, которые часто работают диджеями, и которые наверняка некоторым знакомы: Ричи Хотин регулярно работает в Berghain, Алва Ното является знаменитым немецким художником, который часто работал в проектах с Микой Вайнио. Он третий в команде и знаменит своими минималистскими работами и работами по окружающей среде. И комбинация из этой классической и электронной музыки получилась действительно хорошей.

Есть ли также смысловое содержание между обоими произведениями?

Нет, нету, но Шехтер и я используем очень похожий хореографический вокабуляр: сильный, заземлённый, его танцовщики выступают босиком, у меня они танцуют в кроссовках. Я полагаю, что наши постановки очень хорошо подходят друг к другу, они друг друга дополняют.
Интервью вёл(а) Ренске Стин.